Бегство из сёл в университеты

От 60 до 80 процентов сельских школьников намерены поступить в вузы, чтобы впоследствии успешно устроить свою жизнь в городе. На семинаре Института развития образования НИУ-ВШЭ эксперты обсудили результаты нового исследования, посвящённого образовательным и карьерным предпочтениям выпускников из села.

Исследование проводилось под эгидой ЮНЕСКО по программе «Образование для всех». Аналогичный проект выполнялся в Китае (его итоги ещё не подведены). «Мы понимаем, что Россия и Китай сейчас находятся на разных этапах развития, в частности по демографическому положению, – отметила руководитель проекта, директор Центра прикладных экономических исследований и разработок ВШЭ Татьяна Абанкина. – В России наблюдается сокращение сельского населения. Но и в Китае есть неблагополучные территории, где происходит отток жителей. Так что есть некие общие тенденции, которые было бы интересно проследить в развитии стран с переходной экономикой. Планируется, что к проекту присоединится ещё Казахстан, чтобы потом сопоставить результаты трёх стран».

Для изучения авторы выбрали три региона: один в непосредственной близости от мегаполиса (Московская область, Коломенский район), второй – с ярко выраженной этнокультурной спецификой (Республика Саха – 94 процента опрошенных говорят дома на якутском языке) и третий – с развитым аграрным сектором экономики (Алтайский край). На последнем этапе к исследованию присоединилась Ульяновская область.

В каждом населённом пункте социологи провели опрос всех учащихся 9–11 классов и их родителей. В общей сложности в нём приняли участие 2166 человек.

Учащимся задавали по 22 вопроса, которые касались их профессиональных ориентаций, образовательных и миграционных установок, а также стереотипов относительно городской/сельской жизни. Родителям предлагали 40 вопросов. Среди них – материальное положение, род занятий, динамика социального статуса, характеристики человеческого, социального и культурного капиталов, а также их представления о профессиональной судьбе детей и оценочные суждения о сельском рынке труда, уровне жизни в селе/городе и т.д.

На вопрос, что ребята планируют делать после окончания школы, большинство опрошенных (свыше 80 процентов) из всех регионов ответили, что продолжат обучение либо в колледжах и техникумах, либо в вузах. Интересно, что на высшие учебные заведения больше всего ориентированы жители Республики Саха (81 процент). В остальных регионах такие же устремления разделяют от 61 до 67 процентов учеников.

Ответы на вопрос «Что вы планируете делать сразу после окончания школы?»

В меньшинстве оказались выпускники, которые намерены идти в ПТУ: таких – от 14 процентов в Якутии до 35 процентов – в Ульяновской области (это связано с хорошо развитой промышленностью в регионе и востребованностью рабочих кадров). И лишь единицы собираются устроиться работать в деревне или в городе без образования.

География перемещений сельских выпускников, которые собираются уехать в город для поступления в вузы, выглядит следующим образом:

Образовательные предпочтения детей, их представление о предпочтениях сверстников и ожидания родителей

Хотя многие выпускники сельских школ мечтают стать студентами вузов, о своей будущей профессии у них смутные представления. Определиться со специальностью затруднились 37 процентов учеников Московской области, 48 процентов – Республики Саха, 36 процентов – Алтайского края и 10 процентов – Ульяновской области. У тех же, кто сделал профессиональный выбор, – мечты стать наиболее уважаемыми на селе людьми.

«В рейтинге профессий самыми популярными оказались врачи и учителя», – прокомментировал один из авторов исследования, младший научный сотрудник НИУ-ВШЭ Гордей Ястребов.

Ещё один интересный вывод: профессиональные ожидания сельских школьников никак не зависят от карьерных достижений их родителей. Порой их притязания значительно выше. В этом плане очень показательна диаграмма, демонстрирующая зависимость стремлений учеников и уровня образования их родителей. Например, в семьях Алтайского края, где ни один из родителей не имеет высшего образования, 63 процента детей хотели бы учиться в вузах. Число жаждущих получить образование значительно увеличивается, если хотя бы один и тем более оба взрослых окончили высшие учебные заведения, – до 75-ти и 95-ти процентов учеников соответственно.

Авторы проекта также установили, что сдерживает миграционные мотивы учеников и что на них никак не влияет. Среди сдерживающих факторов – наличие у родителей собственного бизнеса, приверженность семейным традициям, невысокая успеваемость в школе и пол ребёнка (в своей деревне хотят остаться  в основном молодые люди, которые плохо учились в школе).

Процент школьников, связывающих свою будущую жизнь с селом

Для всех регионов на выбор миграционной и образовательной стратегии школьников не оказывают влияния: численность семьи, количество братьев и сестёр, национальность, укоренённость семьи на селе, обеспеченность жильём, наличие у родителей властных ресурсов и социального капитала, а также их религиозность и субъективные представления о наличии работы на селе.

«На наших глазах сейчас происходят серьёзные изменения миграционной модели, – резюмировала Татьяна Абанкина. – Наблюдается тенденция, которую мы условно назвали социальным парашютом. Ориентация сельских школьников на переезд в города – не новость для нашей страны, хотя масштаб её всегда недооценивался. Но теперь мы наблюдаем, что миграция меняет характер и направленность. Уезжая из деревень, ученики намерены найти себе занятие не среди низкоквалифицированных кадров – они хотят поступить в вуз, получить хорошее образование и в дальнейшем найти хорошую работу, стать белыми воротничками. В результате институт образования начинает играть важную роль – становится эффективным механизмом адаптации учеников к городу».

Давид Константиновский: «Проект продемонстрировал тенденцию "обезвоживания” села. Мозги оттуда утекают более интенсивно, чем раньше»

Исследование прокомментировал Давид Константиновский, руководитель Центра социологии образования, науки и культуры Института социологии РАН: «Проект продемонстрировал тенденцию "обезвоживания” села. Мозги оттуда утекают более интенсивно, чем раньше. С введением ЕГЭ и увеличением количества вузов (и их филиалов) эта тенденция приобретает катастрофический характер. Понятно, что Ломоносов уйдёт в Москву, но, когда все Ломоносовы соберутся там, село останется без головы».

Социальный парашют – это, конечно, здорово, но важно при этом не разбудить ожидания, которые не оправдаются, считает Константиновский: «Мы понимаем, что есть вузы, которые дают дипломы, и есть вузы, которые дают образование. Думаю, многие сельские школьники чаще попадают в вузы первой группы. В результате они получают дипломы, не обеспеченные знаниями и не позволяющие найти работу. Всё это может привести к серьёзным социальным последствиям, к акциям вроде той, которая была на Манежной площади».

Что касается планов сельских школьников получить высшее образование, то это ещё ничего не значит, уверен социолог. Одно дело хотеть и другое – добиться желаемого. В одном из своих исследований учёные Института социологии разделили старшеклассников на две группы: наследники (это те, у кого в семье есть родственники с высшим образованием) и неофиты (те, у кого таковых нет). Получилось, что наследники не просто абстрактно хотят получить образование, а занимаются с репетиторами, готовятся и добиваются поставленной цели. А неофиты чаще всего просто хотят и ничего не делают. В связи с этим представленному исследованию не хватило некой ретроспективной составляющей (об этом говорили и другие участники семинара). Было бы интересно посмотреть, сколько выпускников сельских школ за последние пять лет стали студентами, сколько из них остались в городе и т.д.

Ещё один недостаток работы, на который обратил внимание Давид Константиновский, связан с тем, что анализировались и обсчитывались сразу все три массива – ученики 9–11 классов. При этом если посмотреть данные по стране, то окажется, что на долю девятиклассников приходится 93 процента от тех, кто начинал учиться в первом классе. А на десяти- и одиннадцатиклассников – 60 процентов от первоклашек. То есть треть учеников (30–33 процента) уходит из школы после девятого класса. Поэтому 10–11 классы – это совсем другие массивы. Когда их смешивают с девятым, размываются их различия. В частности, по полу. В десятом классе, особенно на селе, больше девочек, потому что рынку труда они нужны в меньшей степени, замечает эксперт. А юноши, наоборот, больше. Поэтому мальчики уходят из школ, а девочки – остаются. Приведённые данные проекта показывают, почему мальчики хотят остаться на селе, – у них есть работа. В связи с этим Константиновский рекомендовал отдельно рассматривать группы учеников 9 и 10–11 классов.

В целом исследование даёт пищу для глубокого анализа проблемы оттока молодёжи из села, подвёл итог эксперт. И, вне всякого сомнения, будет крайне важно провести его повторно через 3–4 года. У авторов проекта есть такие планы, но всё будет зависеть от наличия финансирования.